restless
у Девида Боуи есть прекраснейшая пластинка Outside, из его поздних альбомов, лично для меня, самая любимая,после Earthling. вообще, что интересно, это в некотором роде концептуальный альбом, т.к он базируется на литературном источнике(примерно как Diamond Dogs того же Девида, только тут больше концептуальности>D). а сам литературный источник-это собственное произведение Дейва "The Nathan Adler Diaries". рассказывают эти дневники о детективном агенте Натане Адлере, расследующего страшные преступления кровавого маньяка-потрошителя, охотящегося за девушками. вещь крайне интересная, и ее я тут предоставляю, правда не целиком. желательно это читать под прослушивание альбома Outside, но можно и довольствоваться плейлистом(на простоплеере альбома к сожалению целиком нет, а загрузить я не могу, поэтому тут этакая выдержка.) и клипами ниже.
читать дальшеЭто случилось ровно в 5:47 утра, в пятницу, 31 Декабря 1999 года. Серийный убийца с тёмной душой приступил к расчленению 14-летней Малышки Грейс. На руках жертвы под кожу были введены шестнадцать игл, насыщая труп четырьмя основными консервантами, красящими веществами, флюидами, переносящими память, и некоей зелёной субстанцией. Последняя, семнадцатая, игла предназначалась для удаления крови и прочих жидкостей. В области желудка был сделан аккуратный разрез, через который был удален кишечник. Теперь он, распутанный и развязанный, упакованный в небольшую сетку, висел между сырых колонн парадного входа в Оксфордский Городской Краеведческий Музей, штат Нью-Джерси, неподалеку от того места, где находился убийца.
Торс, посредством заднего отверстия, был установлен на небольшой подставке, укреплённой на мраморном основании. Выглядел торс по разному, в зависимости от того, в какой точке стоял смотрящий, но напротив самой двери Музея он выглядел как указатель и страж всему действу. Вне всяких сомнений это было убийство, – но было ли это искусством?
Все это должно было послужить началом самой дерзкой выходке во всей череде серийных убийств, начавшейся где-то в ноябре того самого года, погрузившей меня в самую зловещую пучину хаоса, которую только мог постичь тихий бродяга-одиночка вроде меня.
Меня зовут Натан Адлер, или Детектив Профессор Адлер, как знают меня в моем округе. Я работаю в подразделении корпорации Art Crime Incorporated. Это – недавно разросшаяся корпорация, основанная на пожертвования Лондонского Протектората Искусств, полагающего, что расследование художественных преступлений, по сути, неотделимо от других форм самовыражения, и поэтому заслуживает поддержки со стороны такого значительного учреждения. Мы, маленькая часть подразделения, заслужили принять участие в прошлогоднем Биеннале в Венеции, и показать три комнаты улик и результатов тяжелой следственной работы, которые убедительно доказали, что корова на полотне Марка Танси "Тест Невинного Глаза" ничем не отличается от картины Паулуса Поттера "Молодой Бык", написанной в 1647 году (по случайности в точности за 300 лет до моего рождения), и одной из мозаик Моне, выложенных зерном, работы 1890 года.
В прессе, пишущей о традиционных видах искусства, эти выводы обозвали "вздором" и даже не сочли возможным уделить внимание более официальным идеям, заключенным в работе Дэмиена Хирста "Овца в коробке". Искусство - это двор фермы. И моя работа – копаться в навозной куче, отыскивая зернышки перца.
читать дальшеПятница, 31 Декабря 1999 года. 10:15 утра.
Как и в любом расследовании, моя первейшая цель – уяснить мотивы преступления. Недавний расцвет концептуальных преступлений за последние десять лет подстегнул мой интерес к художественным убийствам. Теперь как раз настала эпоха преступлений такого рода. Все прецеденты говорили за это. Все началось, должно быть, в 70-тых, с Венских кастраторов и кровавых ритуалов Нитш.
Отвращение общества по отношению к этому эпизоду послужило причиной запрета на подобные действа, но настоящего упыря не остановит даже осиновый кол. Случай с Крисом Барденом, который, при помощи своего соавтора был застрелен, завязан в мешок, брошен на шоссе, а затем распят на крыше "Фольксвагена", подлил масла в огонь, и в грязном неоне Нъю-Йоркских ночей стали ходить рассказы о молодом корейском художнике, который провозгласил себя добровольным пациентом хирургов-садистов, производивших ампутации.
Если хотелось выяснить об этих операциях побольше, то можно было пойти и посмотреть, как от этого парня под наркозом отрезают кусочек за кусочком. Сегодня – палец, завтра – руку. На закате 80-х ходили слухи, что от него осталось только туловище и одна рука. Он попросил, чтобы его оставили в одной из пещер в Катскиллз; его последователи приносили ему пищу. Больше он ничего выдающегося не совершил. Я думаю, он довольно много читал. Может быть, исписал кучу бумаги. Я полагаю, никогда нельзя предугадать,– чем будет заниматься человек искусства после того, как он достиг вершины своего творчества.
Примерно в это время певец Боуи упоминал о паре головорезов, которые шатались по Берлинским барам, облаченные во все хирургические регалии: шапочки, фартуки, резиновые перчатки и маски, со скальпелями в руках.
Потом появился Дэмиен Хирст со своим проектом "Акула-Корова-Овца". Никакой человечины, благопристойный ритуал для весьма широкой публики. Приемлемый кровавый образ.
Тем временем, в Штатах, в 1994 году, мне случилось присутствовать в городе в ночь жертвоприношений Аттея.
Четверг, 27 Октября 1994 года 122 Ист Вилледж, Манхэттен.
Рон Аттей, артист, чьи шоу – не для слабонервных, бывший приверженец героина, ВИЧ инфицированный, прокалывает свой лоб некими предметами, отдаленно напоминающими вязальную спицу, создавая кровавую корону; адская боль, должно быть. Сочится красный поток. Ни единого вскрика. Лицо перекошено от боли. Его несут наверх, умытого собственной кровью. Потом – водой. Теперь – надевает костюм и галстук.
Затем, в черной футболке и джинсах, вырезает одноразовым скальпелем узоры на спине чернокожего Дэррила Карлтона. Пропитанное кровью бумажное полотенце повешено на бельевой веревке, натянутой над головами зрителей. Кровавые отпечатки жизни. Зрелище для самых избранных.
После премьеры этого шоу, в прошлом марте, "Четыре Сцены из Жестокой Жизни" породили взрыв полемики во всем Национальном Фонде Искусств.
"Мы принимаем все меры предосторожности и используем только одноразовое оборудование",– говорил пресс-секретарь Аттея. "Полотенца, пропитанные кровью, немедленно упаковываются в специальные емкости для опасных веществ. Каждый вечер материалы вывозятся в госпиталь для окончательного уничтожения".
Аттей говорит, что он оперирует категориями самоотвращения, страдания, исцеления и искупления.
Пятница, 31 Декабря 1999 года. 10:30 утра. Краеведческий Музей.
Я пью до дна город Оксфорд, копоть Нью-Джерси. Чувствую лишь соль и кислоту. Может быть, это пройдет когда я вернусь в контору в Сохо. Раньше там была студия Ротко, а сейчас это – территория для всех нас, парней из отдела Художественных Преступлений; нас называют ХуПеры, или "горе-художники". Сам Ротко как-то ночью, пьяный до потери сознания, аккуратно снял с себя всю одежду, тщательно сложил ее, положив на стул, разлегся на полу, изображая из себя распятие и, после нескольких попыток, нашел-таки нежные голубые жилки на запястьях и отошел в мир иной. Бритвенные лезвия он сжимал с помощью салфеток, чтобы не порезать пальцы. Умный человек. Был.
15 Июня 1977 года. Крейтцбург, Берлин.
Два часа утра. Не могу заснуть от криков какого-то бедного изгоя, турецкого иммигранта. Он орёт во всю глотку на той стороне улицы. Его каркающий визгливый голос слегка приглушён, как будто у него во рту подушка. Но безумие проходит через пористую резину как нож. От него прерывается дыхание, и лопаются барабанные перепонки.
28 Октября 1994 года.
Журнал “New-Yorker”, рекламный выпуск, нарядная обложка. Первый выпуск такого рода с тех пор как Тина Браун заняла пост главного редактора. Одного взгляда достаточно. Один взгляд – и можно писать книгу рецептов по выпечке такого же чтива.
Гай Боурдин был основным ингредиентом этого нового чтива. С появлением СПИДа, новой морали и, конечно, с его смертью, его темный фатально-сексуальный стиль перестал вписываться в рамки журнала Vogue. Бескомпромиссный фотограф, он нашел извилистую дорогу от вожделения к смерти. Бледная женская нога, уныло торчащая из ванны, наполненной черной жидкой эмалью. Двое склеенных детских тел, покрытых маленькими жемчужинами. Клей не давал их коже дышать, и детки покинули этот мир. "О, это так мило",– как бы говорит художник,– "сфотографировать их трупики в кроватке".
Он был француз. Любил Льюиса Кэррола. Первый раз он появился на публике, когда разрабатывал шляпы для "Vouge". Он украшал лица моделей дохлыми мухами и пчелами, на женской головке красовалась шляпка, расплющенная под тремя скальпированными телячьими головами с высунутыми языками. Что это было? Искусство?
Сюрреалисты, возможно, сочли бы его работы устаревшими. Он хотел писать картины, но не умел. Поэтому он вымещал ненависть на своих близких. Он постоянно выдирал телефонный шнур из стены. Никогда не следовало беспокоить его. Беспокоить. Никогда. Он уничтожал всё и вся вокруг себя.
Про один снимок, запечатлевший женщину, лежащую на постели, говорили, что это - реконструкция смерти опостылевшей ему жены. На другом снимке - женщина в телефонной будке, ведущая неистовый разговор. Ее рука с силой прижата к стеклу. Позади нее, на земле лежат два женских тела, на половину укрытые осенней листвой. Его мечтой было устроить фотосеанс в морге, используя трупы в качестве манекенов. Ну, не знаю. По крайней мере, я про это читал. Сейчас его дух возрождается. Кровь озадачивает нас. Теперь это – наш враг.»
@темы: другое, music, video, David Bowie, info
-
-
19.08.2012 в 00:45-
-
19.08.2012 в 13:21Альбом уже много лет один из любимых/знаменательных/ключевых. Как фильм смотришь.
И ещё напоминает эпизод из сериала "The Hunger", где Дэвид играл агарофобного художника Джулиана Приста.